Приговор обжалованию не подлежит

Знал ли Сталин, что творилось в АзССР во время «Большого террора» 1937-1938 годов?

ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ

Новый порядок рассмотрения дел о терроре был введен в Советском Союзе 1 декабря 1934 года, в день убийства секретаря Центрального Комитета ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова, когда-то возглавлявшего азербайджанскую ячейку большевиков. 
Согласно процедуре, обвинительное заключение вручалось за сутки до рассмотрения дела, а слушали само дело без участия сторон – адвоката и прокурора. Кассационное обжалование приговоров, как и ходатайство о помиловании, не допускалось. Приговор был окончательным и вступал в силу сразу по вынесении. Если он был расстрельным, то приводился в исполнение «немедленно по вынесении приговора» – обычно той же ночью). Ни о каком правосудии, даже в рамках «социалистической законности», речь не шла.
Выездные сессии
Вскоре после завершения в Москве очередного показательного суда по делу троцкистов нарком внутренних дел Н.Ежов, согласовав это с прокурором СССР А.Вышинским и председателем Военной коллегии Верховного суда (ВКВС) В.Ульрихом, предложил распространить этот порядок не только на террористов, но и на всех «участников изменнических, диверсионно-вредительских, шпионских и террористических троцкистских групп в центре и на местах». 
Чтобы охватить всю территорию Советского Союза, предлагалось организовать Выездные сессии ВКВС. В частности, для рассмотрения дел по Азово-Черноморскому краю, Азербайджану, Армении и Грузии назначалась группа судей во главе с заместителем председателя ВКВС Иваном Матулевичем (1895-1961). Он отличился в составе судей на показательных процессах «антисоветского троцкистско-зиновьевского блока» (август 1936 г.) и «параллельного антисоветского троцкистского центра» (январь 1937 г.), зарекомендовав себя как жестокий палач. Присматривать за ним для осуществления судебного надзора и участия в распорядительных заседаниях выездных сессий предлагалось лично прокурору Союза ССР Андрею Вышинскому (1883-1954).
Другим новаторским предложением, озвученным Н.Ежовым, было заблаговременное разделение будущих подсудимых на три категории. Первая предусматривала высшую меру наказания – расстрел, вторая – 10 лет строгой тюремной изоляции, третья – восемь лет строгого тюремного режима. Списки должны были утверждать на самом верху, в Политбюро ЦК ВКП(б). Подписанные членами партийного руководства, они были уже не рекомендацией суду, а четким предписанием судьям.
Начало «Большого террора» в СССР
23 февраля 1937 года в Москве собрался знаменитый февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), который дал оценку прошедшим накануне показательным процессам над бывшей троцкистской оппозицией и санкционировал начало «Большого террора» в СССР. К пленуму подоспел пакет составленных НКВД «расстрельных списков» на 479 человек по нескольким регионам, включая Азербайджан. Размер списков колебался от 4 до 95 человек, так что Баку с его 39 троцкистами и зиновьевцами выглядел середнячком, но весь бакинский список был отнесен к расстрельной категории. В него вошли активные в прошлом деятели оппозиционного подполья, подвергавшиеся в прошлом арестам и ссылкам и заново арестованные в 1936 году: П.Каневский, К.Багдасаров, Т.Крылова, Кузьмина, О.Байрамов и др. После опубликованной 19 августа 1936 года  разгромной статьи Л.Берии «Развеять в прах врагов социализма!» они были обвинены в том, что, вернувшись в Баку из ссылки, «не только не прекратили своей контрреволюционной работы, но, наоборот, добившись восстановления в партии, одновременно создали в Баку контрреволюционные террористические диверсионные группы», связавшись в своей работе с Московским троцкистско-зиновьевским центром. 
Под «мудрым руководством» Лаврентия Берии и Мир Джафара Багирова к ноябрю 1936-го в Азербайджане было вскрыто 37 троцкистско-зиновьевских групп с 214 участниками, не считая примерно такого же количества «врагов народа», якобы действовавших автономно. По мере множившихся «признаний» число «врагов народа» росло...
Несмотря на то, что на пленум собрался весь ЦК КП, Сталин не счел нужным ознакомить своих товарищей ни со списками, ни с идеей предрешать приговор Верховного суда. Причина очевидна – среди участников пленума ЦК, которые то каялись, то разоблачали друг друга, тоже было немало кандидатов в «сталинские списки». То ли по этой причине, то ли из-за занятости вождей самый первый список был подписан двумя месяцами позже.
В речи на пленуме вождя азербайджанских большевиков Мир Джафара Багирова многозначительно прозвучал намек на необходимость чистки рядов ветеранов АКП(б): «Когда сейчас присматриваешься к этим матерым националистам, долгое время находившимся в рядах нашей партии, то видишь, что в большинстве своем это не новые люди, не молодежь, а люди, которые с 1920 г. находились на различных ответственных партийных и советских постах». Так что списки планировалось расширять. 
Сталинский список
В апреле 1937-го появился новый вариант «сталинского списка»: помимо предыдущих фигурантов добавилось еще 19 человек, которых отнесли ко 2-й и 3-й категориям. В этом был тонкий расчет: возможность сохранения жизни развязывала подследственным языки, стимулировала оговоры и самооговоры. 23 апреля Сталин утвердил старый список и одобрил новый. Следом подписались В.Молотов, Л.Каганович, К.Ворошилов. Судьба обвиняемых была решена, однако провести показательный судебный процесс над бакинскими троцкистами, вроде московского, не удалось – уж очень ненадежными для такого спектакля были закаленные Гражданской войной бакинские троцкисты, да и прочие азербайджанские «враги народа». Когда чуть позже Багиров решил провести открытый показательный процесс по так называемому «Шамахинскому делу», это обернулось скандалом: большинство подсудимых публично отказались от выбитых под пытками признаний. Так что рисковать больше не стали. В июле 1937-го их пропустили через быстротечный судебный конвейер выездной сессии ВК ВС, причем приговоренных к «высшей мере наказания» расстреливали той же ночью. 
Это был первый, но не последний расстрельный список, подписанный вождями большевиков. На сегодня обнаружено 13 списков, включающих жителей АзССР. Некоторых из них вывозили на следствие и суд в Тбилиси, других – в Москву. В числе последних расстреливали чекистов-ежовцев, готовивших первые списки, – Шера, Энгвера, Сонкина, Ходжамирова, Галстяна и других палачей.
В 1954 году о списках доложили Хрущеву, но тот еще пару лет держал эту информацию в секрете от собственной партии, чтобы в нужный момент использовать для укрепления собственной власти. Подписи на «Сталинских расстрельных списках» дают ясный ответ на вопрос: знал ли Сталин, что творилось в Азербайджане во время «Большого террора» 1937-1938 годов. Знал и направлял. И об этом надо говорить сейчас, когда «вождя народов» и по совместительству их палача пытаются обелить.