Разговор о самом главном

СОБЕСЕДНИК
Наша встреча с директором Международного центра мугама, талантливым пианистом и уникальным музыкантом, народным артистом Мурадом Гусейновым не была посвящена конкретной теме. Это была встреча старых друзей после долгих месяцев карантинной изоляции. Незаметно беседа перетекла в русло, захватившее нас обоих, как людей, влюбленных и в азербайджанский мугам, и в классическую музыку, и во все прекрасное, что существует на свете.

Мурад Гусейнов принадлежит к тому редкому типу артистов, которые не стремятся засветиться или выпятить свои достижения, именно потому он так редко дает интервью и почти не выступает в печати, предпочитая добросовестно делать свое дело, пробовать себя в разных областях наук, возможно, не имеющих прямого отношения к музыке.
Встреча с музыкантом, имеющим древние и славные карабахские корни, произошла во время победоносных боев Азербайджанской армии на карабахском фронте. Мурад Гусейнов не скрывал своей радости от успешного продвижения нашей доблестной армии вглубь карабахской земли.
- Сегодня все мы с огромным волнением и воодушевлением ждем сводок с фронта, и этот момент весь наш народ ждал очень долгое время. Нет сомнений, неотъемлемая часть Азербайджана - древняя карабахская земля и окружающие его районы будут отвоеваны нашей доблестной армией по приказу Верховного главнокомандующего. Каждый день наши солдаты освобождают город за городом, село за селом от армянских оккупантов. Бомбардировка мирного населения - это военное преступление, и иначе, как фашизмом его не назвать. Весь наш народ и армия, все деятели культуры сплотились вокруг нашего Президента и Верховного главнокомандующего, и поддерживают его. Мы верим в победу и в то, что древние территории Азербайджана вернутся в лоно своей исторически родной страны. Мы ждем не дождемся того момента, когда вернемся на наши исконные земли, давшие миру великих корифеев науки и культуры.
- Мурад муаллим, во время пандемии ваш центр активно работал онлайн, представляя любителям мугама интересные концерты. Что нового вы можете рассказать нашим читателям о Международном центре мугама?
- Деятельность Международного центра мугама успешно развивается в нескольких направлениях, - международно-концертном, теоретическом и научно-исследовательском, также налаживаются контакты с зарубежными теле- и радиоканалами. Предстоит поставить это на прочную и длительную основу. Пока мы транслируем наши проекты в интернете, доступном каждому пользователю. Самое главное, чтобы карантин кончился, и люди могли нормально посещать концерты и театры. Сейчас многие наши проекты переведены в онлайн формат в соответствии с требованиями сегодняшнего дня. Так, проходят концерты, вечера мугамов, лекции, посвященные национальным инструментам, творчеству ханенде и мугаматистов. Проведено множество концертов, конференций, круглых столов, лекций, - как у нас в стране, так и за рубежом.
- На каком этапе сегодня исследовательская работа МЦМ?
- Мы продвинулись в научно-просветительских вопросах, но пока об этом не говорим, поскольку обычной широкой деятельности не ведем. Однако у нас есть ханенде и мугаматисты, которые похоронены в Стамбуле, Туркменистане, Иране, Польше, и, изучая их наследие, понимаешь, как много сделано отдельными личностями на индивидуальном уровне. Ведь человек не просто так приходит в этот мир. Мы видим, как много сделано азербайджанцами в кратчайшем географическом и временном промежутке.
Во время поисков информации о мугаматистах выяснилось, что неизвестно, где находятся могилы Сеида Шушинского, Джаббара Гаръягдыоглу, но, слава Богу, их нашли в окрестностях Баку. Нам неизвестно место захоронения Хаджи Хусю в Туркменистане, сейчас мы заняты поисками могилы М.Фарзалиева в Турции, и эта работа очень нас захватывает. Мы ощущаем в этом свой долг перед ушедшими мугаматистами, которые сохраняли, развивали и продвигали наш мугам.
- Конечно, мы все с нетерпением ждем окончания карантина, хотя можно считать, что в некотором смысле он пошел нам на пользу.
- Знаете, когда я работал в Турции, мы вместе с учеными-микробиологами написали несколько совместных работ, опубликованных в международных медицинских журналах. Они касались воздействия того или иного произведения на молекулярно-клеточный уровень организма человека. Мы тогда пришли к выводу, что одна из положительных реакций организма на ту или иную музыку идет от Моцарта, а самая отрицательная реакция, видимая на микробиологическом уровне, - от музыки Вагнера. Сам Моцарт был взрослым ребенком, он ведь ушел из жизни совсем молодым. Он и физически был субтильным, любил естество жизни, и его гениальность отрицать просто невозможно.
- Вы не задумывались над тем, чтобы перевести эти статьи и ознакомить с ними читателей? События, связанные с пандемией, подталкивают к этому…

- Раньше я не думал об этом, сейчас задумался. Уже лет 15 я занимаюсь этим, всегда интересовался многими направлениями и теперь занимаюсь ими, некоторые из них связаны с музыкой. Знаете, жизнь так многогранна и интересна, что ограничивать ее одной областью было бы несправедливо. Музыка имеет множество выходов на другие стороны нашей жизни. К сожалению, человек способен всего на несколько процентов воспринимать окружающее. Все науки должны развивать интеллектуальный уровень человека, ведь в мире все очень стремительно развивается, и хочется докопаться до элементарных истин.
Но все, как ни странно, можно связать с моей практикой - музыкой, через которую я познаю мир. Каждый день нашей жизни должен приближать нас к чему-то очень интересному, поэтому надо стараться искать момент, который подтолкнет вас к искомому интеллектуальному образу, чтобы сегодняшний день не был похож на вчерашний. По крайней мере, чтобы, просыпаясь утром, человек мог понять, что сделал все от себя зависящее, чтобы развить тот потенциал, который есть. На уровне уже сыгранных произведений это очень интересно выражается, поэтому иногда специально возвращаешься к сочинениям, которые играл лет десять назад, но появляются уже другие ощущения.
- Новые по качеству и содержанию?
- Да, поскольку физиология подчиняется искомому образу, а интеллект человека рождает ту или иную трактовку на основе прожитого. В этом и состоит одна из главных задач физиологии. Поэтому многих музыкантов характеризуют как технарей и только, а если технология через искомый образ подчинена искомому образу через правильное понимание авторского замысла, то и исполнитель будет одно и то же произведение играть по-разному.
В одном из последних концертов Эмиля Гилельса мы ясно видим, какой большой путь познания музыки он прошел, как мыслит этот гигант и философ, и наверняка он пришел к этому через груз прожитых лет…
- …и сыгранных бесчисленных произведений, также составивших его профессиональный, интеллектуально-эмоциональный и житейский опыт.
- Безусловно! Иногда некоторые музыканты какое-то время не играют, а потом возвращаются, полностью меняя подход к произведениям. Один выдающийся музыкант говорил, что в конечном итоге все определяет количество прочитанных книг. Что читает музыкант и что он извлекает из прочитанного для себя? В идеале это, конечно же, так, но на нынешнем этапе книги читают не как раньше, интернет дает человеку очень многое.
Период пандемии, загнавшей людей в свои дома, дал определенные возможности, чтобы переосмыслить ценности. Все чаще задумываешься о вечности, о смысле жизни. Все это рождает многое из того, к чему человек может приходить, слушая того или иного композитора. Тот же Моцарт - когда слушаешь его «Реквием», это, безусловно, не человеческая музыка! Вспоминается фильм «Овод», в котором эта музыка звучит совсем иначе. Музыка подчас может сказать гораздо больше…
- и выразить недосказанное словами…
- Совершенно верно! Поэтому правильно сказано, что в нотах есть все и ничего. Есть понятие ур-текста, то есть музыкального текста без влияния редакторов, только ноты. Например, в сочинениях Баха нет никаких обозначений…
- Музыкант должен сам домысливать, как играть тот или иной фрагмент?
- Если он способен на это. Было много редакций произведений Баха, и одна из наиболее распространенных - редакция Муджеллини.
- Это очень интересный момент. Значит ли это, что все музыкальный редактор делает эту работу как бы вместо композитора?
- Я бы так не сказал. Безусловно, многие композиторы пишут текст до конца. Муджеллини поставил свою редакцию. Просто есть понятие ур-текста, когда авторский замысел - это ноты. Конечно, в школе невозможно понять и дойти до того, чему придается столь большое значение. Лишь потом, когда музыкант уже научился чему-то, он возвращается к этому. Это очень похоже на то, когда человек много путешествует и видит красоты мира, он иначе осмысливает то, что его окружает, обновляя свои впечатления. На каком-то этапе прожитое и увиденное воспринимается с несколько иного ракурса, более глубоко и объективно. Человек вдруг понимает, как ему хорошо и комфортно у себя дома, в родной стране, городе, квартале, селе…
- Вы подошли к тому возрасту, когда происходит переоценка пройденного пути и обретенного опыта. Ваш взгляд на жизнь, людей, искусство претерпевает естественные изменения. Можно сказать, вы подходите к той черте, за которой начинается зрелость, граничащая с мудростью - как житейской, так и профессиональной. Вы живете от своих корней, поэтому вам так хорошо и благостно...
- И начинаешь понимать, что человек рождается не просто так, в этой жизни есть определенная закономерность, и, возможно, не только в этой жизни. Мы же не знаем, что, как и зачем было до, и после тоже, ведь еще никто не возвращался с того света, и говорить, что все совершенство мира начинается и заканчивается только здесь, не совсем правильно. Если несколько процентов даны человеку для мыслительного процесса, вообразите, сколько человеку пока не дано! Думаю, может, и правильно, что не дано.
Помню, еще совсем маленьким я порывался читать взрослые книги, и первое, что привлекло меня, был роман Стендаля «Красное и черное», или «Шагреневая кожа» Бальзака, или «Жизнь Галуа» о гениальном математике. Кстати, музыка очень алгебраична и математична.
- Очень интересно слышать это от музыканта…
- Дело в том, что мои родители - математики. Папа учился у легендарного Келдыша, окончил аспирантуру, был изобретателем, но также учился в школе Бюль-Бюля, был очень талантливым человеком. Мама тоже всю жизнь занималась высшей математикой, поэтому с этим предметом мне было очень легко. Но вся наша родня прошла через музыкальное обучение. Эти два направления - точные науки и музыкальное искусство - всегда дополняли друг друга, и впоследствии помогали мне. Математичность образа, как ни странно, помогает в том плане, что музыка - понятие эфемерное, предрасположенное к точности, но все-таки она - искусство образа. Важно умение совместить искусство воображаемой музыки, то есть играть не просто ноты, но и, зная внутренний мир композитора, эпоху, в которую он жил…
Как много надо прочитать и прочувствовать, чтобы сыграть, скажем, бетховенскую «Аппассионату» или «Революционный этюд» Шопена. В этих сочинениях мятежный дух и истинная натура авторов, их чаяния и тревоги.
Мы приходим к тому, что музыка - квинтэссенция того, к чему мы идем, поэтому если есть определенная форма или искомый образ, которого хочешь достичь, весь вопрос здесь не только в музыке, ибо подразумевается наличие в музыканте духовного стержня. Мы приходим в мир не только для того, чтобы стать музыкантами или хорошими людьми, хотя и для этого, безусловно, тоже. Одна из главных задач - привести в этот мир достойных людей, которые были бы достойны не только своего рода, но и своего народа и страны, когда и ты, и они гордитесь друг другом. Это очень интересный процесс. В природе все взаимосвязано, как в молекулярной теории взаимодействия жизни. Бывает, я не играю по несколько дней, хотя очень хочется.
- Это связано с тем процессом, который происходит у вас внутри?
- Я продолжаю заниматься, но… без рояля. Через два-три дня, когда возвращаешься, ты видишь, что в твоем мышлении есть некий Рубикон, который нужно преодолеть. То есть надо что-то понять в произведении, но при этом мешает отсутствие возможности поговорить с композитором, поэтому думаешь, что бы сделать, что бы прочитать, к чему нужно прийти, и без ответа на какой-то возникший вопрос невозможно почувствовать полное удовлетворение. Такие вопросы появляются несколько позднее - в школе, конечно же, получить ответы на них очень трудно.
В свое время я заканчивал консерваторию одним из сложнейших концертов - Концертом №3 для фортепиано Сергея Рахманинова. В то время был фестиваль, и мне говорили, когда человек при наличии определенных способностей интуитивно чувствует ту или иную музыкальную ткань, груз прожитых лет или его отсутствие не дает этой возможности, хотя иногда бывает и наоборот. Музыкант с детства необычайно развит, как, например, Моцарт. Иногда играет ребенок, а кажется что это взрослый, опытный музыкант, настоящий философ. Но когда мы слышим того же музыканта лет через тридцать, он играет, как все остальные...
- Он утрачивает то особое видение и природную тонкость. Все-таки на определенном этапе школа притупляет первозданное восприятие...
- Такой гений и великий мыслитель, как Гилельс, совершил колоссальную метаморфозу, хотя вначале он был выдающимся пианистом, но более виртуозного направления - его исполнение было уникальным. Когда, скажем, в детстве он играл концерт Шумана и затем на бис «Арабески», в котором ничего вроде особенно технического нет, человек мог просто-напросто прослезиться, поверьте. А бывало и наоборот, ведь и Моцарт не был обыкновенным ребенком… ну не мог обыкновенный ребенок написать оперу в шесть лет! Значит, ему было что-то дано свыше - Всевышний вдохнул в него то, с чем он и родился. Иногда смотришь фильм, и две или три фразы в нем буквально пронзают тебя насквозь и не забываются уже никогда. Не у всех этот дар остается до конца, многие, увы, теряют его в пути…
- Это сродни тому, о чем часто говорят художники, занимающиеся преподаванием живописи детям, - они утверждают о наличии в них великого таланта вплоть до 11-12 лет. Но дальше, когда детское мышление вгоняют в конкретные рамки, теряется первозданность ощущений, и дети становятся похожими друг на друга. Поэтому главное - сохранить в себе этого ребенка, свежесть восприятия. Выходит, это актуально и для музыкантов?
- Это имеет огромное значение! Не берусь судить, насколько главное, это всего лишь мои ощущения, которые я стараюсь понять и сверяю по жизни, насколько они верны. Окончательно, слава Богу, не получается, ведь если говорить, что я полностью нашел ответы на свои вопросы, значит, процесс остановился.
- Наступил момент, когда вы скрупулезно переосмысливаете все и при этом чувствуете просветление, состояние настоящего счастья и некоей избранности, потому что не каждому это дано. Благородная генеалогия дает о себе знать, мы движимы нашими предками, которые жили до нас и вложили в нас все то, чем мы сегодня обладаем. И сейчас, исполняя то или иное произведение, вы переосмысливаете все нюансы и играете по-другому. Вы не только читаете и анализируете, вы вслушиваетесь в звучание каждой ноты разумом и сердцем. Вы видите иное содержание, показывающее всю амплитуду внутреннего развития автора, но и вашего видения, тех раскрывшихся взору истин, к которым пришел композитор. А если ему удалось раскрыть их в музыке и передать, а вам - услышать, понять и принять, значит, вы обогатились ими через него. Процесс самопознания очень важен, и он идет параллельно с познанием окружающего мира. Именно потому Сократ сказал, что только познав себя, человек познает мир.
- И в жизни, как мне кажется, очень важно испытать это состояние счастья, а для этого нужно быть как минимум самодостаточным человеком. Есть такая фраза: «Богат не тот, у которого много, а тот, которому достаточно». Верно и то, что сказали древние: «Я знаю, что ничего не знаю».
Достаточно взглянуть на нашу историю и тот путь, который прошел наш народ. Позволю сказать себе пафосные слова: я счастлив, что я азербайджанец! Это великая нация, исторически умная, давшая миру действительно великих и выдающихся личностей, которые много сделали в истории не только мировой культуры, но и мироздания. Взять композиторскую школу: за короткий промежуток времени наш народ дал миру настоящих исполинов, обогативших всемирную сокровищницу. И как много великих не азербайджанцев, которых мы совсем не знали, имена которых в силу некоторых причин были засекречены, а теперь, в XXI веке, мы знакомимся с их деяниями. Тот же Рихард Зорге, сделавший так много для всего человечества, - немец, родившийся волею судьбы в Баку. Или Ландау, Ростропович…
Многие приезжие музыканты подчеркивают, что далеко не все республики за короткий период времени добились такого развития, как наша. А азербайджанские композиторы? Называя их имена, исполняя их произведения, осознаешь счастье принадлежности к этой нации, которая всегда жила на своей земле, никогда ни у кого не отнимала ни пяди. Это и есть самодостаточность Азербайджана, его народа, культуры, истории, продолжающаяся в Низами, Физули, Насими…
Мы каждый день ходим на работу и возвращаемся домой, и наше привычное жизненное бытие может стирать радость и ясность ежедневно преодолеваемого пути. В свое время, когда только приехал в Париж, о котором много читал, я каждый день ходил в Лувр, смотрел картины, поражался и размышлял о том посыле, который оставили нам великие. Между прочим, после этого я победил в конкурсе французских композиторов, будучи представителем азербайджанской исполнительской школы. За несколько месяцев ведь невозможно научиться чему-то и выиграть конкурс. Поэтому я благодарен выдающимся педагогам нашей школы, которые все это вложили в нас. Духовный мир Франции дал совершенно определенные результаты, ощущение прикосновения к прочувствованному в детстве. Бывает, человек читает замечательное произведение, а потом смотрит по нему фильм, и он ему не нравится. Это говорит о том, что писатель выстроил такую совершенную картину в мировоззрении человека, которую не удалось воссоздать режиссеру.
У нас всегда было прекрасное образование, мы знали, что такое импрессионизм, мы скрупулезно изучали творчество композиторов. Когда смотришь на полотна Тулуз-Лотрека или Ван Гога, понимаешь, что ты уже это прошел и знаешь, а визуализация твоего мировоззрения добавляет тот единственный последний штрих, которого не хватает картине, а в данном случае проявилось в исполняемом музыкальном произведении. В картинах осознаешь их гениальность, но каждая будет сохранять во времени энергетику автора, сгусток информации, которая в ней есть и всегда будет. Поэтому после посещения музея человек чувствует себя уставшим, хотя посмотрел всего несколько картин, но не просто так, а изучая, всматриваясь и размышляя.
Где бы я ни был, я возвращался в Баку максимум через два месяца - больше не выдерживал. Но вернувшись, уже иначе смотрел на Девичью башню или наши регионы - возможно, гораздо более древние и красивые. Камни все помнят, и здесь чувство благодарности не покидает нас. Где еще в мире есть мугамный центр, хотя в Азербайджане ему уже более десяти лет? А сколько таких центров по всей нашей стране! А национальная консерватория в том формате, в каком она функционирует у нас? Самодостаточность нации - это грандиозно, а как не быть благодарным, когда создано столько условий для развития!
Пандемия собрала все семьи воедино, мы стали чаще общаться, лучше понимать друг друга, больше времени проводить в кругу родных, и это прекрасно. Есть определенные ценности, которые время от времени следует переосмысливать, и нам ниспосылаются моменты, подобные нынешнему карантину.
- Чем больше мы будем знать о своих корнях, тем больше у нас появится вопросов, потому что раньше эта информация была под семью замками и даже предана забвению история предков, вписавших яркие страницы в историю страны. Это была психологическая и идеологическая установка, которая въелась в кровь и плоть людей, заблокировав их сознание. Понятное дело, многое ушло и стерлось из памяти, сменялись поколения, каждое из которых уносило с собой нечто важное, а каждое новое все меньше знало о своих корнях, обезличиваясь и теряя чувство собственной идентичности и национального достоинства.
- История нашей страны связана с конкретными династиями и выдающимися людьми, и во имя наших потомков нужно уже сейчас начать работу по восстановлению исторической правды. Знаете, сегодня, когда в Карабахе идет война, вспоминается, что не случайно в органах НКВД в основном работали армяне, которые истребляли лучших азербайджанцев, весь цвет национальной элиты, потому что без ненависти работать там было невозможно. Мы должны говорить нашим детям все, и это вовсе не означает, что воспитывать их надо в ненависти, нет, но знать они должны все, анализировать и сохранять объективность.
- Ваша исполнительская деятельность ввиду огромного объема работы в качестве руководителя столь выдающегося центра стала несколько ограниченной в последние годы…
- Вы правы, но я намерен восполнить этот не зависящий от меня пробел. С другой стороны, думаю, что это время не прошло впустую, потому что сейчас я имею еще больше того, что могу сказать.
- Согласна, вы не тот Мурад, что был десять лет назад, и не тот музыкант, который выступал тогда.
- Абсолютно другой, и в этом году будет по-другому. Я не отношусь к музыке с коммерческой точки зрения, музыка не имеет права быть предметом потребления. Музыка дана нам, чтобы мы черпали в ней ту информацию, без которой человеку будет сложно. Если подходить к музыке с точки зрения обыденности и коммерческого торга, то это уже не будет настоящим искусством.
Я чувствую в себе желание рассказать о своих предках не в качестве директора Центра мугама, хотя имею на это право, не в качестве народного артиста, гражданина своей страны или просто человека с карабахскими корнями. Я хочу сделать это в качестве представителя древнего карабахского рода и правнука человека, написавшего «Карабах-наме». И я сделаю это!
Афет ИСЛАМ